Корпус организовал ему новый паспорт и номер социального страхования. Он остался Маркусом Фростом, хотя я предлагала ему взять другое имя. Ради конспирации он согласился изменить только часть: раньше был Маркусом Андрэ Фростом, а теперь стал Маркусом Кайлом Фростом. Дату рождения для верности тоже изменили. Новую Маркус назвал сразу и без колебаний. Я не знала, что именно она для него значит.
Конечно, его появление в наших рядах вызывало вопросы. Прошло всего два года, и сотрудников, которые помнили прежнего Маркуса, хватало. Но работа в Корпусе Либертад быстро учила людей, какие вопросы задавать можно, а какие – нельзя. Несколько раз со мной пытались заговорить на эту тему. С Бертом, наверняка, тоже. Нам обоим Антуан велел отвечать уклончивое: «Каких только совпадений ни бывает в жизни». И каждый понимал, что за появлением Маркуса Кайла Фроста что-то кроется, но знать об этом вредно для карьеры.
Я ждала, когда те, кто создал Маркуса, как-то себя проявят, но все было тихо. Фрай снова полностью погрузился в проект с Аркой и, наверное, какие-то другие эксперименты. С Давидом Грегсоном я за все время пересеклась по работе от силы два раза, а вне рабочего процесса он не демонстрировал ни к кому из нас интереса.
С Маль мы общались чаще, но она Маркуса заметно сторонилась. Или мне так казалось? Раньше я просто не приглядывалась, а теперь постоянно вспоминала ее слова о том, что армия Федерации крайне жестоко присоединяла к себе земли каори. Не с этим ли была связана та «темная история» в жизни Маркуса Фроста, из-за которой он оставил службу? Говорили, что она касалась магов, но каори до присоединения тоже практиковали магию. Правда, у них магов называли шаманами.
Я не решалась спросить, потому что все вопросы о Маркусе Фросте вызывали у его двойника резкое отторжение. Но не всем это было так же очевидно, как и мне.
В тот вечер мы возвращались из очередной командировки и уже приближались к городской черте, огни окраины Даркона виднелись впереди. Расследование проходило всего в восьми часах езды от города, поэтому мы предпочли отправиться своим ходом, а не связываться с поездами и арендой автомобилей на месте. Маркус вел машину все восемь часов, но мы уже выяснили, что он практически не устает. Ему и сна-то требовалось около трех часов в сутки, поэтому он оказался незаменим для ночных дежурств.
Закончив диктовать отчет, чем Берт ради экономии времени предпочитал заниматься в пути, он расслабленно выдохнул и покосился на Маркуса.
– Все забываю спросить, как у тебя дела с квартирой? – внезапно поинтересовался он. – Ты уже переехал?
Маркус так торопился вырваться из Корпуса Либертад, что съехал в первую подвернувшуюся конуру, как только ему сделали документы. Это даже квартирой назвать было сложно, потому что и по размеру, и по содержанию она мало отличалась от его камеры в подземном хранилище. Но, конечно, там были окна. Маркус поначалу заявил, что ему все равно, где иногда спать между командировками, но через месяц начал искать новое жилье. Уж не знаю почему: то ли квартирка слишком сильно напоминала камеру, то ли с соседями не ужился. То ли, увидев размер зарплаты, понял, что может позволить себе больше. В этот раз на поиски и выбор ушло почти две недели.
– Да, как раз успел перевезти вещи перед тем, как мы уехали, – отозвался он, не отрываясь от дороги. – Это было быстро, вещей у меня мало.
– Глазом моргнуть не успеешь, как обрастешь ими. – Берт улыбнулся. – Я когда из родительского дома уехал, у меня тоже был только рюкзак. А когда через год из общежития переезжал на первую съемную квартиру, потребовалась машина, чтобы все перевезти. Новоселье-то отмечать будем?
Маркус удивленно повернулся к нему, но тут же снова сконцентрировал внимание на дороге, лаконично уточнив:
– А надо?
– Почему бы нет? – вклинилась я с заднего сидения. – Небольшие праздники в кругу друзей – одна из прелестей жизни.
– Да, только у меня нет друзей, – он не удержался от язвительного тона.
Но нас им было не пронять.
– Когда нет друзей, многие приглашают коллег, – невозмутимо заметил Берт.
– Или сидят дома хмурые и одинокие, дуясь, что их никто не любит, – со смешком добавила я.
Через зеркало заднего вида я разглядела, как Маркус театрально закатил глаза, а по его губам скользнула улыбка, которую он торопливо подавил.
– Хорошо, – все-таки согласился он. – Новоселье так новоселье, если это необходимо.
– Отлично, – Берт посмотрел на часы, – сейчас как раз начало седьмого. Успеем заскочить в штаб-квартиру, захватить с собой, кого найдем, по дороге купим еды и возьмем несколько бутылок эля или вина.
– То есть, – опешил Маркус, – прямо сегодня?
– Почему нет? Сегодня пятница. Чего тянуть?
– У меня там даже мебель не вся.
– Стол, диван и стулья есть?
– Есть.
– А что еще нужно?
Маркус не нашел, что ответить. Мы встретились с ним взглядами в зеркальном отражении, но он тут же снова сосредоточил внимание на дороге, молча кивнув.
В штаб-квартире мы «захватили» только Маль и – к удивлению и недовольству Берта – Фрая. Последнего позвал сам Маркус то ли именно в отместку Берту, то ли из личной симпатии к Фраю. Кроме них, с нами поехали еще двое коллег, с которыми мы были на расследовании. Они не имели ничего против того, чтобы закончить неделю посиделками за бутылкой эля. Об истинной сущности Маркуса они ничего не знали: это оставалось тайной.
Я предпочла вино, но когда мы устроились в квартире Маркуса, не столько пила, сколько наблюдала. Присматривалась к Маль, Берту и Фраю, в глубине души ненавидя Антуана за то, что он втравил меня в свое неофициальное расследование. Подозревать симпатичных мне людей в предательстве Корпуса и нас с Маркусом – с настоящим Маркусом – было очень неприятно. А как иначе я могла расценивать их сотрудничество с Рантор и теми неведомыми мне силами, что спонсировали ее эксперименты?
И, конечно, между делом я наблюдала за самим Маркусом. Поначалу все шло хорошо. Мы набрали еды и выпивки и поехали к нему домой. Квартира мне понравилась: она была просторной, светлой и могла стать очень уютной, хотя сейчас выглядела пустоватой. Здесь имелись отдельные спальня, гостиная и кухня, а также еще одна комната. Я не знала, что Маркус планирует там сделать. Кабинет? Спальню для гостей? Последнее выглядело маловероятным.
Ни Берт, ни Маль, ни Фрай не демонстрировали напряжения или смущения. Берт, успевший переодеться в гражданское, спокойно руководил, словно мы были на очередном расследовании. Маль, выпив бутылку эля, начала говорить громче и смеяться, хотя обычно вела себя в компании Маркуса более сдержанно. Фрай улыбался и пил. Если бы не знала, что он маг, ни за что бы не догадалась, настолько уверенно он чувствовал себя среди нас.
Маркус поначалу выглядел спокойным. Поддерживал разговоры, пил, не стесняясь, но совсем не пьянел. Вероятно, это было побочным эффектом его способности к регенерации. Но через какое-то время мне показалось, что он от нас устал. Разговоры с текущих рабочих тем все больше соскальзывали в воспоминания, а в воспоминаниях присутствовал прежний Маркус, и это раздражало его.
Однако, как обычно, никто этого не замечал, кроме меня. Раскрасневшийся от эля Берт громко пересказывал какой-то недавний спор с кем-то из коллег:
– И он мне говорит, будущее, мол, не высечено в камне. Если бы его можно было увидеть, можно было бы и изменить, но увидеть его невозможно, потому что в текущем моменте оно еще не существует. Я ему в ответ рассказываю про того парнишку… Как его звали, не мог вспомнить. – Он повернулся к Маркусу. – Помнишь? В Эрбурге было дело, мы еще тогда под прикрытием работали. Ты заставил меня быть уборщиком.
Маркус равнодушно пожал плечами.
– Нет, я не помню.
Зато я помнила. Это расследование мы вели за месяц до того, как в Маркуса стреляли. Вполне вероятно, что на тот момент он уже прошел традиционную процедуру сдачи крови, которую потом использовала Рантор. Этот Маркус не мог помнить того случая.