– Сделаю себе нового, – фыркнул Давид. – Придется начать сначала. Неприятно, но не смертельно. Благо все записи Карины у меня, нужен только новый сумасшедший генетик и беспринципный маг, но найти таких несложно.
Я поняла, что не могу этого допустить. Маркус наверняка справится с тремя противниками. Его снова ранят, но он исцелится. И то осиное гнездо, что зреет внутри Корпуса, будет уничтожено.
Но он ничего не решится сделать, пока его действия будут угрожать мне. Я видела это по его глазам, и у меня было от силы секунды две на то, чтобы принять решение. Маркус понял, что я его приняла, и успел отрицательно качнуть головой, но я не послушалась.
Все снова произошло слишком быстро. Я попыталась одновременно ударить Давида в коленную чашечку и по руке с пистолетом, а Маркус в ту же секунду кинулся на него. От выстрела мне заложило уши, но, к счастью, не вышибло мозги: Давид все же выстрелил в Маркуса, но тот лишь на секунду замедлил движение, после чего выбил пистолет из его руки и вцепился в горло.
Я вырвалась из хватки Давида сама и сумела перехватить отлетевшее в сторону оружие, направить его на того безопасника, что стоял над телом Берта, и выстрелить, не думая. После происшествия в хранилище я возобновила тренировки в тире, и они не прошли зря. Убить я не убила, но ранила. Безопасник повалился на землю с криком, и я успела подойти ближе, держа его на прицеле.
– Только дернись, – процедила я, не разжимая зубов. Не от злости, нет. Челюсть просто свело от страха.
Я надеялась, что о втором безопаснике позаботятся Антуан и его водитель, но еще несколько секунд спустя это стало уже неважно. Во двор въехали три машины Корпуса, и еще никогда я не была так рада видеть Берта. Настоящего нашего Берта.
Убедившись, что ситуация под контролем, я бросила пистолет и обернулась, ища взглядом Маркуса. Тот как раз с трудом поднимался на ноги, а рядом с ним на земле лежал Давид с неестественно вывернутой шеей. И мертвыми глазами.
Маркус стоял, слегка пошатываясь. Он был весь в крови и очень бледен. Всклокоченные волосы слиплись от пота. Сделав шаг в мою сторону, он не удержался на ногах и снова рухнул на колени. В одну секунду я оказалась рядом, обнимая его за плечи.
– В чем дело? Как же твоя регенерация? Берт, тут нужен врач! – последняя фраза прозвучала очень громко и слишком истерично.
– Да успокойся, – прохрипел Маркус. – Сейчас все пройдет. Просто много травм сразу. Нужно время. Дай мне пять минут. Теперь-то у нас есть пять минут?
Я нервно рассмеялась, обнимая его крепче, позволяя устроить голову у меня на плече.
– Хоть десять раз по пять минут. Отдыхай.
Он кивнул, прикрывая глаза. Я погладила его по голове, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Слезы облегчения.
Обернувшись, я посмотрела на то место, где только что лежал труп Берта-из-будущего, но его там не оказалось. Похоже, мы все-таки сделали это. То будущее, которое он хотел отменить, «схлопнулось». Для этого не нужна была смерть Маркуса. Нужна была смерть того, кто все это затеял.
Глава 32
Маркусу дали отдохнуть, но потом все равно забрали в подземное хранилище Корпуса. «До выяснения всех обстоятельств», как это определил Антуан. По крайней мере, мне разрешили поехать с ним. Сам Маркус не возражал и не сопротивлялся. Не знаю, что им руководило, ведь я помнила, с каким отчаянием он недавно заявлял, что больше не позволит посадить себя под замок.
В его подземной «квартире» ничего не изменилось, словно все это время она ждала его возвращения. Кто-то даже успел смахнуть пыль, пока мы ехали.
– Дом, милый дом, – пробормотал Маркус, проходя внутрь.
– Это временная мера, – заверил Антуан. – Нам нужно разобраться в тех материалах, что принес с собой Берт-из-будущего.
– А они не исчезли? – поинтересовался Маркус, не оборачиваясь.
Он стоял посреди маленькой гостиной, обводя взглядом помещение.
– Нет, – лаконично ответил Антуан, собираясь уходить.
Он вопросительно посмотрел на меня, безмолвно спрашивая, иду ли я с ним.
– Позвольте мне остаться, – тихо попросила я, сама толком не понимая, ради чего прошу запереть меня в подвале вместе с Маркусом. Просто, как и в прошлый раз, я не могла уйти.
Антуан лишь кивнул и распахнул дверь. Я торопливо коснулась его плеча, заставляя задержаться.
– Простите меня. За все мои подозрения. И обвинения.
Он обернулся, посмотрел через плечо. Взгляд его казался печальным и уставшим. Он снова молчаливо кивнул, давая мне свое прощение, и скрылся за дверью. Тихо клацнул замок, отрезая мне путь к отступлению.
Я повернулась к Маркусу. Тот уже стянул с себя дырявую, перепачканную в крови рубашку, бросил ее на пол и теперь в небольшом зеркале, висевшем на стене, рассматривал разукрашенное синяками и кровоподтеками тело.
– Все в порядке? – встревоженно спросила я. – Что-то оно долго заживает.
– Чем масштабнее повреждения, тем больше времени нужно на восстановление, а организм в первую очередь восстанавливает то, что важнее. То есть внутренние органы. Ранение разрывной пулей, дополнительный вес сверху при падении и еще одно пулевое – это очень много, но скоро буду как новый.
– Поверю тебе на слово, – с сомнением пробормотала я, подходя ближе и с трудом удерживаясь от того, чтобы коснуться сине-черного бока, который на моих глазах становился все лучше. – А откуда ты знал, что все это переживешь?
Он безразлично пожал плечами, встречаясь со мной взглядом в отражении.
– Рантор исследовала границы наших возможностей, чтобы знать наверняка, на что мы способны.
– Хочешь сказать, что уже прыгал с крыши семиэтажного дома?
– Прыгал – это громко сказано. Падал, причем не совсем по своей воле. И не только это. Хорошо еще, что какая-нибудь шальная пуля не отстрелила мне палец или кисть целиком. – Он криво усмехнулся. – Это не очень приятно: отращивать заново конечность. И больно, и выглядит мерзко. И уходит на это несколько дней.
Меня передернуло. Это было еще одно маленькое откровение о том, что происходило в лаборатории с ним и Линой. И от мыслей об этом становилось дурно, поэтому я прогнала их.
– Ладно, пойду в душ, а ты езжай домой, – велел Маркус. Видимо, он не понял, что я уже не могу выйти. – Не думаю, что в ближайшие несколько часов будут приняты какие-то решения, а тебе нужно отдохнуть и выспаться.
– День только начался.
– Но ночь у тебя была больно короткой. А утро чересчур насыщенным. Думаю, Антуан поймет.
– После всего, что я ему наговорила? – Я нервно усмехнулась. – Сомневаюсь.
– Тогда иди работать, – вздохнул Маркус и исчез за дверью ванной комнаты.
«И оставь меня в покое» осталось непроизнесенным.
Но даже скажи он прямо, я бы не ушла. Во-первых, у меня не было ключа. Во-вторых, после всего я панически боялась оставить его без присмотра. Боялась, что кто-то еще примет страшное и чересчур поспешное решение. Может быть, даже он сам. А я не могла этого допустить. Не могла потерять и его тоже.
Я поняла это там, в помещении под самой крышей, когда Берт целился в Маркуса, собираясь убить. Не знала, кого люблю в нем: того Маркуса, которого знала прежде, или того, кем он стал. Или их обоих. Знала только, что не переживу еще одного прощания и сожалений о том, на что так и не решилась. Поэтому не собиралась уходить.
За дверью послышался шум льющейся воды, а я включила чайник, собираясь заварить чай. Долго смотрела на него, прислушиваясь к звукам из ванной и прокручивая в голове все события, эмоции и разговоры этого утра. Казалось, оно началось целую вечность назад.
Когда чайник щелкнул, выключаясь, меня уже не было на кухне. Я стояла в ванной, которую Маркус по привычке – он ведь жил один – не запер. Нас отделяла только тонкая занавеска, и я гипнотизировала ее взглядом, медленно расстегивая пуговицы собственной рубашки.
Было страшно и волнительно. С него станется грубо прогнать меня, да и я никогда не умела так нагло навязываться, так бесстыдно предлагать себя. Но что-то неумолимо влекло меня, заставляя исступленно стягивать с себя одежду. Перед глазами вставали воспоминания о том вечере, когда я видела настоящего Маркуса в последний раз. Тогда я почувствовала, как стена между нами дрогнула, но ушла, уверенная, что у нас впереди еще очень много времени. То, что случилось неделю спустя, научило меня ценить текущий момент. Или так мне казалось, потому что, когда появился Маркус-химера, когда он получил свободу, я снова возвела между нами стену, зону отчуждения, думая, что всему свое время и не надо торопить события.