— Рассказывай, — потребовал у трепещущего огонька. — Заходил этот? Обсматривал все тут, да? Обнюхивал?

— Наглеешь, — огрызнулась, спрыгнув на пол, соткавшаяся из пламени девчушка лет пяти. Поправила короткую пышную юбочку, подтянула бантики на тонких косичках, и, недовольно поджав губки, заявила: — Я к тебе в служанки не нанималась!

— Заходил? — повторил вопрос Тьен.

— Зашел бы, — хрипло пробасила «крошка». — Софи не пустила. Сказала: «В чужое жилье без приглашения не входят».

Огонь настолько точно скопировал голос девчонки, что юноша вздрогнул от неожиданности.

А мелкая у него все же умница. Тьен по-настоящему чувствовал себя в безопасности в этом доме, а потому никаких особых тайников не придумывал: деньги лежали одной пачкой вместе с бельем, а пистолет, завернутый в полотенце, — под матрасом. Ринься папаша обыскивать комнату квартиранта, наверняка нашел бы и то, и другое, и разговор вышел бы потом очень неприятный. Впрочем, если бы и не нашел, если бы только смог отодвинуть девчонку, прикрикнуть, мол, цыц, малявка, и по-хозяйски влезть в «чужое жилье», уже тогда все иначе сложилось бы. Но не та порода.

Хороший вор «видит» клиента задолго до того, как запустит руку в его карман. Случаются — редко, но случаются — такие, к которым даже не подходишь, еще и на другую сторону мостовой от греха подальше перебежишь. А есть и такие, что хоть в открытую обрабатывай. Только скажешь: «Ша!», а он уже стоит и не шевелится. Но стоит отойти на шаг, как за твоей спиной «Караул!» орут, и тут уж беги, пока ноги не устанут. По производимому впечатлению, отец Софи подходил больше ко второму типу.

— Все равно, еще зайдет, — таким тоном, словно делала ставку на кулачные бои, сказала огненная малявка.

— Я тоже так думаю, — согласился Тьен. — Так что денься куда-нибудь.

— Наглеешь, — вздохнул Огонь, прежде чем вернуться в лампу.

Заявился папаша где-то через час. Как и ожидалось, постучался, а затем приоткрыл дверь и заглянул:

— Не побеспокою?

— Не очень.

Тьен жестом пригласил мужчину войти и сам прикрыл за ним дверь, предварительно прислушавшись и убедившись, что Софи играет с братом в детской.

Гость нежданный перво-наперво обшарил взглядом комнату, книги на полке, аккуратно застеленную кровать, пустой стол, и, кажется, немного успокоился.

— Хотел бы задать вам несколько вопросов, молодой человек, — начал он никак не подходящим ему покровительственным тоном. — Софи сказала, что вы приехали из…

— Галора, — легко выдержал первый экзамен вор. Старая сказочка, и удачная. Мелкая не стала бы новую придумывать. — Собираюсь поступать в мастеровое училище, а потом, если получится, продолжу учебу в Техническом университете.

— Похвальные стремления, — одобрил папаша. Тьен так и не узнал его имени, но это было и ни к чему. — Но немного странно, что из всех вариантов съемного жилья, вы выбрали дом моей дочери.

Все-таки «дом дочери», отметил вор. Знает свое место родитель.

— Ничем не хуже других, — пожал он плечами. — Спокойный район, магазины под боком.

— До места будущей учебы далековато, вам не кажется? — Чем дальше, тем труднее давалось мужчине вежливое обращение, но высказать в лицо все, о чем на самом деле думал, он не решался.

— Не кажется, — ответил спокойно Тьен. — Далеко. Но меня это не смущает.

— А меня, признаться, немного смущает, что мои дети… моя дочь живет под одной крышей с-с-с… посторонним для нашей семьи молодым человеком, — выдавил-таки заботливый отец. — Я знаю Софи, и в вашей, к-хм, порядочности у меня нет видимых причин сомневаться…

— Хрена с два ты ее знаешь, — вырвалось у вора.

Совсем не так он планировал провести этот разговор, но наглая ложь резанула по ушам.

Сурово нахмуренные брови мужчины удивленно поползли вверх.

— Что?

— Что слышал, — тихо, но четко повторил Тьен. — Хрена с два ты ее знаешь. Сколько раз ты ее видел за последние четыре года? С десяток наберется? Сомневаюсь.

— Ты как со мной разговариваешь, сопляк?! — вознегодовал «глава» семейства.

Слишком громко вознегодовал, за что и получил кулаком под дых. А в следующий миг оказался уже на полу и даже отдышаться как следует не смог, потому что колено вора уперлось ему в грудь, а ладонь зажала рот.

— Значит, слушай сюда, папаша, — прошептал, приблизившись к его лицу, Тьен. — И не рыпайся, а то надолго утихомирю. Пришел сказать, чтобы я собирал манатки и валил, пока соседи лишнего говорить не начали? Так не дергайся, они давно уже говорят. С тех пор, как ты, господин хороший, жену с двумя детьми бросил и укатил, незнамо куда. Люди, они такие, им плевать, кто там в чем виноват, лишь бы посудачить. А я видел, каково брошенным бабам приходится, когда псы дворовые, и те косо смотрят, а каждый козлина норовит под юбку залезть: им ведь, что шлюха, что разведенка — все одно. И о дочке твоей, со мной или без меня, не лучше скажут. Если пока молчат, так только потому, что мелкая еще. Только последняя сволочь про нее сейчас плохое подумает… А ты, папаша, выходит, сволочь.

Мужчина затрепыхался, по взгляду показалось, хотел возразить.

— Сейчас отпущу, но хай поднимешь — пеняй на себя.

Вор убрал ногу, рывком поднял и усадил тяжело выдохнувшего человека, и сам присел на пол неподалеку: не дело стоячи серьезные разговоры разговаривать.

— Я-х-х… — попытался что-то сказать мужчина, но Тьен махнул на него рукой.

— Ты послушай сперва. Нормально послушай. Ты тут никто, если разобраться… Да и я — никто. Только я такое никто, которое твоей дочери по два листра в неделю за комнату платит и продукты сверху докупает. А еще я, никто, с сыном твоим, бывает, дома сижу, пока она на работе… Ты хоть знаешь, что она работает? С утра до вечера в продуктовой лавке вкалывает. Знаешь? А знаешь, что она всем рассказывает, если малого с собой не берет? Говорит, что папа приехал и Люка гулять повел. Ты ж хороший отец, прям зашибись, какой хороший! И наезжаешь раз по пять в месяц, и деньги шлешь. А от подарков в доме развернуться негде!

— Х-хватит, — прохрипел папаша.

— Да нет, ты уж до конца дослушай, — не хотел отступать вор, хоть и говорить, по сути, больше нечего было. Но разошелся, еле-еле выдержки хватало не орать. — Хочешь, чтобы я съехал? Ладно. Я съеду, а ты — въедешь. Будешь, как положено, на семью работать, детишек содержать… А, да, у тебя ж не одна семья. Но что ж, сам так решил. Ну тогда… Тогда забирай их с собой. А? Нормальный отец так и сделал бы. Забирай, как раз и за дочкой проследишь, что она да с кем. А то ведь год-два, девка в возраст войдет.

Сказал, и сам испугался: а вдруг, правда, заберет? Но тут же и успокоился: пускай. Если Софи захочет, так тому и быть.

А ему все равно, где жить, хоть здесь, хоть в Верене — нигде не пропадет. Переждет немного, билет купит…

— Я бы забрал, — мужчина низко опустил голову. — Не могу.

— С чего бы это?

— Не твое, щенок, дело!

— Не ори, — предупредил вор, показав кулак. — А дело — мое, если еще не понял.

— Некуда мне их забирать, — нехотя сознался папаша. — Тут у них дом, а там у меня квартирка в три комнатушки. Жена болеет, так и не отошла от родов. Дочка маленькая, тоже со здоровьем не все ладно. Только и тратимся, что на врачей, да на лекарства. Думал, к новому году приехать, подарки детям привезти, а вот — только выбрался…

— Рас-с-сказал, — процедил Тьен, почему-то отводя взгляд. — Уже хочется тебе денег отвалить, чтоб не жалелся.

— А не пошел бы ты? — осмелел мужчина.

— Не дождешься.

Минут пять сидели в полной тишине, даже друг на дружку не смотрели.

— Курить есть? — нарушил молчание вор.

— Нет. Бросил.

— Я тоже… А подарки какие?

— Что? — не понял папаша.

— Подарки, ты сказал, малым привез. Какие, спрашиваю.

— А, это. Люку — лошадку деревянную.

— Дело, — кивнул Тьен.

— Да нет, — стушевался мужчина. — Она маленькая, вот такая, — он отмерил ладонями что-то размером с крысу, какие у Софи в лавке расплодились.