— Командир… — радист оторвался от наушника и виновато посмотрел на нанимателя. — На городских частотах передают, что еще одна группа идет от порта. Они захватили пару машин прямо там и уже на подходе. Полиция не вмешивается. Это наша поддержка?
— Нет, это конкуренты, — на лице Римана не дрогнул ни один лишний мускул, хотя в душе кригсмейстер раскалился, как брусок на прокатном стане.
— Все придется делать самому.
Ицхак снял куртку, расстегнул металлические застежки. Ремни скользнули по плечам и груди, влекомые естественной тяжестью гемофильтра. Риман привычным движением подхватил ящик, опустил его на ребристый металлический пол. Расстегнул прежде скрытую под курткой массивную кобуру, достал оружие и снял кобуру, положив на выключенный фильтр. Один из охранников уважительно присвистнул, понимающим взглядом оценив арсенал нанимателя.
В руках у Римана был редкий сам по себе G-F Mars Automatic в еще более редкой — «лафетной» — доработке Мартызенски, со складным прикладом, вписанным в форму корпуса. Ицхак в два приема разложил приклад, отвел затвор, который вернулся на место с могучим лязгом, достойным скорее пушки, чем пистолета.
— Вы двое, — Риман указал на кригскнехтов. — За мной. Прикрывайте с флангов, под руку не лезть.
Один из наемников молча протянул «голову велосипедиста» — легкий шлем, действительно похожий на каскетку велосипедиста из-за открытых ушей. Меньше защита, зато очень удобно при ношении радиофона. Риман с легким кивком принял каску, надел и шагнул из машины.
Самым удивительным было — насколько быстро опустел проспект. Собственно весь центр города при первых же выстрелах как будто выключился от одного поворота рубильника. Опускались бронированные жалюзи — сплошные панели или сегментированные ленты, похожие на панцири огромных насекомых. Автомобили, которые могли, давали газу и спешили подальше отсюда. Пассажиры остальных покидали машины без промедления, разбегаясь кто куда. Здесь не берегли технику до последнего вздоха, так как отлично знали — она всего лишь дорогой металл, не стоящий и капли крови владельца. Оставались еще многочисленные водители наемного транспорта, они сразу залегли под машинами, выжидая.
Центр города обезлюдел буквально за пару минут.
Пуля разбила зеркало на машине, прямо над головой Гильермо. Мелкие осколки стекла осыпались за шиворот, больно накалывая кожу. Еще две ударили в дверцу. Боскэ никогда не думал, что пули попадают в цель с таким странным звуком — одновременно звонко и с глухим шипением. Словно змеи, разъяренные промахом и бесцельностью своей короткой свободной жизни.
— Вперед! — Банга подхватил Леона за воротник и толкнул вперед. — Не стоять!
Совсем рядом пулеметчик поливал огнем невидимых врагов. Пулемет прожевал почти всю ленту, одна из разогретых гильз больно ужалила Гильермо в запястье. Придав попу надлежащее ускорение, аскари ловко вытащил из «орлеанской сумки» Хохла новую, полную ленту. Темно-коричневые головки пуль, упакованные рядком в пластмассовые ложементы, казались сплошным акульим оскалом. Хотя, подумал Гильермо, скорее это зубы дракона. которыми засеял поле Ясон. Посеешь смерть — пожнешь смерть.
— Заряжаю! — гаркнул Кот, присев за машиной, прикрываясь передним колесом. Аскари склонился рядом, придерживая непослушную ленту. Пахло уже знакомо для Боскэ — жженым порохом, раскаленным железом и оружейным маслом.
Одного взгляда на Родригес хватило, чтобы понять проблему.
— Держи! — Олег бросил ей винтовку.
Девушка ловко поймала тяжелый БАР, хотя он был без малого в два раза тяжелее ее обычного оружия. Из-за другой формы ложа и собственной длинной шеи Родригес приходилось склонять голову почти на бок, плашмя, чтобы целиться. Тем не менее она выстрелила раз, другой, кажется даже попала. Или нет. Впрочем это было неважно.
Затвор заклинило. На починку не было ни единой секунды, но в памяти сама собой всплыла старая наука вахмистра Цвынара. Тогда военный опыт милиционерам казался без надобности. Теперь же… Олег упер приклад «180» в асфальт и с силой ударил по рычагу затвора сверху вниз ребром ладони. И еще раз. Со второй попытки получилось, а от сотрясения капризный механизм выстрелил сам собой. Пуля обожгла щеку, прошла впритирку.
— Держи! — Олег швырнул исправленное оружие обратно. Родригес не стала бросать БАР, а толкнула его по асфальту с напутствием:
— Пустой.
Так что, подтягивая к себе ствол, Олег уже доставал из кармана третий магазин, последний.
— Есть, прикрываю! — отрывисто проорал Кот, отступая еще на две машины, быстро крутя стволом — короткая очередь вправо, короткая влево, и снова, не давая противникам сократить дистанцию.
Родригес и Олег пробежали за его спиной, занимая новую позицию.
— Кот, пошел назад, — скомандовал Солдатенков, пока девушка поливала огнем, расходуя второй диск. Сам фюрер не стрелял, помня, что у него осталось только двадцать пять патронов в БАРЕ-е, а пистолет в уличном бою не считается.
Они почти дошли до перекрестка. Почти дошли…
Банга помог Хохлу заправить ленту в пулемет, отступил, вскидывая оружие и быстро крутя головой. Лицо негра было мокро от пота и блестело, как оникс.
Банга кинул взгляд на Леона, низко, исподлобья. Темные зрачки расширились во всю радужку, и это почему-то особенно запомнилось Гильермо. А затем… Доминиканец так и не понял, что случилось. Аскари то ли пошатнулся, встав между Леоном и чужими выстрелами, то ли… Так или иначе, Банга получил три пули, предназначавшиеся Боскэ.
Это было совсем не зрелищно, никакого сравнения с эффектными попаданиями из пулемета или снайперской винтовки, что уже видел монах. Негр нелепо взмахнул руками, получилось почти как в театре — драматический жест актера. Только здесь исполнитель роли собирал отнюдь не букеты от экзальтированных поклонниц. Его оружие отлетело в сторону, застучало об асфальт и скрылось за колесом машины.
Банга упал на колени, затем повалился назад, пытаясь зажать раны на груди, но сил у него не хватало даже на то, чтобы просто пошевелить пальцами. Боскэ подполз на четвереньках к аскари, подхватил за плечи, приподнял, чтобы раненый не захлебнулся собственной кровью. Даже через шинель тело негра казалось невероятно костлявым.
— Я был… — прошептал чернокожий. — Был…
Темно-красный, почти черный поток хлынул у него изо рта, поглотив последнее слово. А может то было не слово, но последний вздох, и аскари хотел не рассказать, но лишь сохранить память о себе.
Олег развернулся всем корпусом, ловя в прицел убийцу негра. Выстрелил и на этот раз точно знал, что попал. Сразу же рядом сразу несколько пуль раскрошили очередное стекло, выбили чешуйки краски из блестящего синего капота. Фюрер присел за машиной, не столько слыша, сколько чувствуя мелкую дрожь облегченного спортивного корпуса. В него палили из трех стволов самое меньшее. С гулкими хлопками лопались шины, автомобиль вздрогнул и просел в свисте выходящего из колес воздуха.
Родригес снова перенесла огонь, прикрывая командира с криком:
— Adelante!
Олег воспользовался секундным перерывом во вражеском обстреле и на корточках пробежал дальше.
— Ты был, — прошептал Гильермо, сжимая плечи умирающего Банги, которого наверняка звали совсем по-иному. Кровь перестала хлестать из искривленного рта, глаза потухли. Боскэ впервые увидел воочию тот неуловимый момент, когда душа покидает тело. Остекленевшие зрачки чернокожего солдата мертво уставились в синее небо.
— Брось его! — фюрер схватил Леона за плечо, впиваясь твердыми пальцами, словно когтями гарпии. — Ходу, ходу, поп, пока рядом не лег!
Тело убитого аскари опустилось на окровавленный асфальт очень легко, почти невесомо. Мокрая, отяжелевшая шинель плотно облегла тело, словно рыцарский саван.
Подгоняемые невидимым командиром враги наседали. Родригес отстреляла второй диск и подумала, что возможно у них еще что-то получится. А возможно и нет. Пустой диск покатился, гремя раскрученной до упора пружиной. Как на зло, третий лежал на самом дне сумки и достать его сразу никак не получалось, пальцы скользили по гладкой пластмассе.